Директор Качканарского ГОКа Кушнарев — о конфликте с профсоюзом и развитии производства

Осенью прошлого года новым управляющим директором ЕВРАЗ Качканарского ГОКа был назначен Алексей Кушнарев, который также одновременно руководит Нижнетагильским металлургическим комбинатом. Как поясняли тогда в ЕВРАЗе, одна из основных задач этого назначения, помимо укрепления производственной цепочки, — сблизить коллективы, выстроить диалог с рабочими. О том, к каким результатам удалось прийти за это время, как будет разрешаться конфликт с профсоюзом КГОКа и какие планы по дальнейшему развитию предприятий, Алексей Кушнарев рассказал в интервью Znak.com.

«В соблюдении технологии в Качканаре не были особенно заинтересованы»

— Расскажите подробнее о работе предприятий дивизиона «Урал» (в конце 2015 года ЕВРАЗ объединил свердловские активы НТМК и КГОК в одной структуре): что изменилось за последние несколько месяцев?

— Было принято правильное решение создать дивизион «Урал» и включить в него два предприятия. По сути эти предприятия тесно связаны между собой одним технологическим циклом: добывается руда, тут же она перерабатывается, отдается в доменный цех, где выплавляется чугун, а дальше — сталь, прокат и так далее. Крупные металлургические комбинаты так и работают, например в Магнитогорске. 

Еще пять лет назад, когда Качканарский ГОК находился в дивизионе «Руда», у коллектива не было понимания, что качество произведенного на Качканаре сырья совершенно точно скажется на качестве чугуна и дальнейшего продукта на НТМК. И я в последние годы видел, что качество ухудшается — в соблюдении технологии в Качканаре не были особенно заинтересованы. 

Сегодня уже совершенно другая работа. Сегодня технологи Качканара приезжают на НТМК, обмениваются опытом, знают о том, что происходит в доменном цехе, как их сырье ведет себя в печи. Технологи НТМК говорят о том, какие характеристики агломерата и окатышей —  сырья для доменных печей — им нужны, и под это выстраивается технология на КГОКе.

— Как это помогает экономике предприятий?

— Это, в первую очередь, снижает себестоимость на всех переделах. Сегодня по итогам семи месяцев мы имеем неплохие результаты. Я смотрел отчеты по предприятиям России, мы идем на уровне Магнитогорска и Липецка, которые в последнее время за счет своих высокомаржинальных продуктов нас обогнали, но мы снова выходим в лидеры по рентабельности и затратам на рубль продукции. Сегодня наш уровень — 85 копеек затрат на рубль продукции. У Липецка, к примеру, 84 копейки. 

Мы организовали единую систему снабжения для двух комбинатов: мы покупаем у одного поставщика аналогичные материалы, запасные части, это нам тоже экономит средства. 

Мы пытаемся сплотить коллективы, чтобы они жили в одном пространстве, вместе участвовали в культурных и спортивных мероприятиях — это обогащает людей. Словом, изменения только положительные.

— С осени прошлого года вы фактически возглавляете оба предприятия, что в вашей нагрузке изменилось?

— Сейчас неделя строится у меня так: в понедельник я на НТМК, вторник провожу в Законодательном собрании, среду-четверг живу в Качканаре. Плюс, бывают поездки в Москву, когда нужно решить стратегические задачи в холдинге. Достаточно напряженный график. Хотя я знаю, как организовано дело на огромных комбинатах подобных нашему: если все отлажено и на каждом участке работают профессионалы, которые знают свое дело, — тогда и управлять легко.

Сегодня мне нужно несколько перестроить команду в Качканаре, потому что требования у меня к ней немного другие.  Мне привычнее работа системы менеджмента, которая сложилась на НТМК. На КГОКе я сказал людям, какой именно хочу видеть деятельность руководителей комбината. Если они принимают новые требования, мы работаем дальше, если нет — видимо, придется делать какие-то перестановки. Времени было достаточно, чтобы разобраться, кто как работает.

— Как финансовый кризис отразился на работе КГОКа и НТМК? 

— Кризис — он всегда больше в умах. На самом деле более тяжелый кризис был в 2008 году, когда не было совершенно заказов и мы на НТМК были вынуждены, допустим, полностью останавливать крупносортный цех и отпускать людей по домам. 

Сегодня другая экономическая ситуация — проблема в низких ценах на продукцию, которую мы продаем. Цены колеблются — и на руду, и на уголь. На стоимость сырья влияют даже природные факторы. Например, в Австралии из-за наводнения была частично приостановлена добыча угля, и мировые цены пошли вверх.

Сейчас наступила некоторая стабилизация на рынке. Однако таких высоких цен на металл, какими они были до 2006 года, уже не будет. Рентабельность упала в три раза! Металлургам надо привыкать жить в условиях невысокой рентабельности, заниматься своими экономическими показателями, снижать себестоимость. Если вспомнить прошлый год, мы три месяца — с декабря по февраль — работали возле нуля и даже в убыток себе. И только потом ситуация потихоньку начала выправляться. 

— От чего зависит выход из кризиса?

— В основном от рыночных факторов, которыми мы не можем управлять. Я могу только проводить определенные мероприятия на комбинатах, чтобы сократить издержки. И это самые простые мероприятия: каждый работник должен понимать, какой вклад он вносит в общую копилку, чтобы предприятию было чем заплатить людям. Люди ведь ходят на работу, чтобы получить деньги, чтобы было на что одеться, обуться, накормить семью. И я объяснил: горящая днем лампочка — это плохо, это те копейки, которые потом складываются в тысячи и миллионы рублей. Вода из крана течет — то же самое. 

На производстве не должно быть больших потерь металла. Если проведен ремонт, то после него не должно быть отказов в работе оборудования, чтобы не тратить дополнительные деньги. Каждый должен понимать свою ответственность на своем рабочем месте. Даже такая мелочь, как спецодежда: если ее беречь, не стремиться износить поскорее, чтобы получить новую, это тоже хорошо. Я пришел и откровенно сказал людям — без вашей помощи ничего не получится. И я думаю, что в коллективах это поняли. 

— Как вы в целом оцениваете ситуацию в вашем секторе экономики? 

— Проблемы у всех примерно одни и те же. Одни в этих условиях живут лучше, другие хуже. Все зависит от того, как предприятие к этому готово. Я считаю, что НТМК — это предприятие с высоким уровнем и культуры, и ответственности. Технически в производстве стали мы сегодня, наверное, лучше всех подготовлены: у нас есть все агрегаты, чтобы произвести самую уникальную по маркам сталь. 

— На ваш взгляд, структура рынка по участникам может претерпеть какие-то изменения в ближайшие годы?

— Рынок обширный. Сегодня есть предприятия в Магнитогорске, Липецке и Череповце, которые специализируются на производстве листового проката и металла с покрытиями. Это высокодоходная продукция. Мы специализируемся на строительном секторе, продукция которого не такая прибыльная. Однако наша строительная продукция — высокого качества, подходящая и для внутреннего рынка, и для экспорта. Имея гибкий сбыт и снижая себестоимость, мы укрепляем свою конкурентоспособность и можем неплохо зарабатывать на рынке.

— Уральским предприятиям ЕВРАЗа нужна поддержка областных властей? Например, дополнительные налоговые льготы?

— Любые льготы, которые можно получить, — это, конечно, хорошо. Это нормальная форма взаимодействия с властями. Я очень хорошо помню 2008 год, когда не было заказов и мы останавливали цеха, государство давало деньги на работы, связанные с очисткой территории, с посадкой деревьев. Мы попросили область выделить эти средства, взяли людей, которые остались без работы, и направили их на благоустройство города. И люди у нас работали, получали деньги. Поэтому если у властей есть какая-то возможность помочь — конечно, нужно постараться эту поддержку получить.

— Сейчас весь инструментарий задействован?

— Мы получили областные налоговые преференции, связанные со строительством новой доменной печи — это очень хорошо. Но, наверное, еще не все возможности использованы, появляются новые. Сейчас, например, государство поощряет использование новых технологий при производстве экспортной продукции, что позволяет снизить экспортную пошлину. 

— Как за последние годы изменилась динамика налоговых отчислений свердловских предприятий ЕВРАЗа в бюджет?

— Если в прошлом году мы заплатили 3,6 млрд рублей налогов в областной бюджет, в этом году мы за истекший период уже 3,8 млрд рублей заплатили. Налоговые отчисления растут, это видно. Мы получаем больше прибыли, поэтому динамика здесь для области позитивная.

«Некоторые профсоюзные деятели хотят обострить конфликт»

— Удалось ли урегулировать конфликт с профсоюзом КГОКа, угрожавшим предприятию в прошлом году «итальянской забастовкой»?

— Я считаю, что на предприятии вообще недопустим конфликт, и удивляюсь тем лидерам профсоюза Качканарского ГОКа, которые сейчас пытаются его раздувать. В мои первые встречи с профсоюзной организацией я сказал, что для меня профсоюз — это как в советские времена был соцотдел, это индикатор настроения в коллективе. Но когда я это сказал, ко мне подошел обиженный лидер профсоюза и говорит: «Зачем ты нас обозвал соцотделом? Мы — „стачком“, как в девяностых!» Вот тут-то я и задумался — а с кем это профсоюзные лидеры собрались бороться, зачем им стачки устраивать? Сегодня совершенно другие условия! Им бы направить свою энергию в русло созидания! Но, к сожалению, пока профсоюзные лидеры этого не хотят. 

Существует коллективный договор, который мы подписали вместе и который мы исполняем. Но сегодня со стороны профкома появляются необоснованные желания как можно быстрее некоторые положения в нем поменять в угоду собственному популизму, а не для работы на перспективу. 

— Чем вызвана такая активность, на ваш взгляд?

— На днях ЕВРАЗ отчитался о своей деятельности за полгода. Да, результаты хорошие. И у некоторых людей начинается финансовый «зуд» — давайте их «проедим» поскорее! Не понимают они, что деньги, которые мы заработали, нам нужны для реализации ряда проектов, жизненно важных для того же Качканара. Сегодня Гусевогорское месторождение, на котором мы работаем, истощается. К 2021 году оно перестанет давать нам то количество руды, которое нужно для производства сырья для НТМК. Нужно развивать Собственно-Качканарское месторождение, но в него надо вложить деньги, и немалые. Необходимо хвостохранилище в Качканаре реконструировать, для чего нужно вложить туда больше 11 млрд рублей. Все это работает на перспективу развития двух комбинатов. При этом сегодня в ЕВРАЗе соцпакет — один из лучших в отрасли: есть программы и по оздоровлению, и по поддержке молодежи и ветеранов. Например, только на учете в НТМК состоит 13 тыс. ветеранов, мы каждому помогаем! Такая же ситуация в Качканаре. 

— Как вы считаете, конфликт может разрешиться?

— Надо, чтобы в профсоюз пришли люди, которым интересно работать на созидание. Профсоюз НТМК, например, может весь комбинат вывести в лыжный поход, организовать в лесу чайную поляну, получается хороший праздник. А почему в Качканаре такого нет? Видимо, у людей в профкоме другие цели.

Я хочу сделать так, чтобы был единый коллектив. Мы будем встречаться с людьми, объяснять им ситуацию, планы по развитию предприятий. Надеюсь, люди нас услышат.

— Какие сейчас планы по развитию Собственно-Качканарского месторождения?

— Мы получили все необходимые лицензии, готовим планы горных работ, технику.

Если говорить о текущих инвестициях, мы заплатили около миллиарда рублей за лицензию, на подготовительные работы направлено около 2,5–3 млрд рублей. В целом работа уже началась, и к 2021 году компания должна подойти так, чтобы не было провисания по экономическим показателям.

— Какие инвестпроекты, помимо Собственно-Качканарского месторождения, есть у КГОКа и НТМК?

— Для КГОКа два важнейших проекта — хвостохранилище и СКМ. У комбината есть и мелкие проекты, например экологический проект, связанный с обновлением оборудования для очистки воздуха. Для НТМК основной проект — строительство доменной печи, необходимой для комбината. Следом надо останавливать одну доменную печь на ремонт. 

Мы продолжаем строительство нового шаропрокатного стана, который даст продукцию высокого качества и будет выпускать сверхтвердые шары. Мы хотим обновить наше рельсовое производство. 

— Можете назвать примерный объем инвестиций?

— Мне сложно сказать — каждый проект нужно защищать. Например, строительство печи стоит 170 млн долларов.

— РЖД активно говорит о планах по строительству высокоскоростных магистралей. С учетом этого, как вы оцениваете перспективы по производству рельсов? 

— Высокоскоростное движение — это же не только рельсы. Это рельсовые пути, их верхнее строение; это колеса, на которых ездят вагоны и локомотивы. Мы готовы все это производить. Я когда-то прежнему губернатору Свердловской области говорил: есть «Синара», которая производит локомотивы, и есть НТМК, который производит рельсы и колеса. Вот это должно быть брендом Свердловской области!

Сейчас есть вопросы к поставщикам колес для «Сапсанов» — после эксплуатации на колесах появляются выщербины, другие дефекты. Мы готовы сделать колесо лучше, сертифицировать его, и я уверен, что мы справимся. Мы уже получили сертификат немецких железных дорог, и наши колеса катаются в Европе. Мы получили сертификат американских железных дорог — и теперь наши колеса катаются по Северной Америке. Мы получили сертификат чехов, уже и Саудовская Аравия интересуется нашей продукцией. 

— Есть планы по расширению экспорта?

— Российский рынок лучше, какой бы экспорт ни был, и цены на нем лучше, поэтому внутренний рынок остается приоритетным. Однако планы по расширению нашего присутствия на зарубежных рынках у нас тоже есть.

«С Носовым у нас все хорошо»

— Как сейчас выстраиваются отношения предприятия с мэром Нижнего Тагила Сергеем Носовым? Есть ли к нему вопросы?

— Носов — бывший директор предприятия, он как был металлургом, так и остался. Отношения самые рабочие. Мы понимаем, что Носову непросто: у города небольшой бюджет, хотя за последние годы он вырос, — и ему надо помогать. Мы ему помогаем, насколько это возможно. Он делает дороги — мы даем щебень. В прошлом году помогли сделать дорогу на Лисью гору, когда там восстанавливали башню и устанавливали флигель. Сегодня, как и всегда, помогаем заводу-музею имени Куйбышева, который находится под патронатом ЮНЕСКО, проводим субботники — люди приходят и с удовольствием наводят там порядок. В планах города сделать там индустриальный парк, как в Европе. 

— Какие задачи вы сейчас решаете как депутат Законодательного собрания Свердловской области?

— Сейчас самая важная задача — сформировать бюджет Свердловской области на следующий год. Проблем, как правило, много. Здравоохранение сегодня в плохом состоянии, нужно улучшать базу в образовании, есть проблемы с детскими садами, которых не хватает. Дел много. Хорошо, если видишь, что удалось исполнить наказы и просьбы людей или помочь городам, в которых работают наши сотрудники.

— В этом году ЕВРАЗ в очередной раз участвовал в «Иннопроме». Насколько оправданно участие предприятия в выставке?

— «Иннопром» становится все лучше и лучше. Мы представляем там свою продукцию, и в этом году довольно много людей посетило наш стенд. Мы заключили несколько контрактов, подписали хорошее соглашение с БелАЗом — как раз для Качканара, потому что нам нужен большегрузный транспорт. 

Эта выставка — бренд Свердловской области, и надо область показывать с лучшей стороны.

— Есть ли какие-то планы на следующий «Иннопром», страной-партнером которого станет Южная Корея?

— Пока нет. Но сегодня корейцы поставляют самое большое количество листа для судостроения в Россию. Надо их на этом рынке потеснить нашим металлом.

 

Источник "ZNAK"

comments powered by HyperComments